«Язык — это самоочищающаяся система»
Известный донецкий лингвист, доктор филологических наук Вячеслав Теркулов высказался на тему законопроекта о борьбе с англицизмами в рекламе и названиях товаров, внесенного в среду в Госдуму главой комитета по культуре Еленой Ямпольской и ее соратниками, а также прокомментировал сходные по сути поправки в Градостроительный кодекс.
Профессор заявил, что регулирующие применение слов меры принимаются во многих странах, это мировой опыт, но при этом нужно помнить, что язык обладает функцией «самоочистки».
Законопроект, внесенный в Госдуму, предполагает запрет давать поселкам, микрорайонам, жилым комплексам (ЖК) и кварталам названия на иностранных языках. Также законодательная инициатива предусматривает введение запрета на использование в названиях производных от иностранных слов и выражений (за исключением государственных языков субъектов РФ).
«Каких заимствований в принципе нужно бояться?», – с таким вопросом корреспондент «МК» обратился к Теркулову.
– Язык — самоочищающаяся система, она сохраняет только то, что считает нужным. Самый большой приход иноязычных слов в русский язык был при Петре I – речь тогда стала макаронической, появились слова типа негоциация (переговоры), аккорд (договор), малконент (недовольный), алярм (тревога), десператный (отчаянный), кампамент (лагерь), ретирация (отступление), экзерциция (упражнение), конфиденция (доверительная беседа), инвитация (приглашение)… Но в конечном итоге язык от всего лишнего избавился.
– В каких случаях лексический «импорт» все же необходим?
– Если реалия взята из иностранного языка — это раз. Если слово означает абстрактное понятие, пришедшее из западной литературы или искусства.
– А о какой «иностранщине» стоит говорить как о явном балласте?
– Если слово начинают использовать под воздействием «авторитета» иностранного языка.
– Когда считается, что «тикет» — это круто, а билет — нет?
– Да, это тот случай. Когда заимствуются абсолютные синонимы, слова, для обозначения реалий, которые уже обозначены каким-то словом в нашем языке.
Это не только в русском работает — в любом языке, когда родное слово замещается иностранным, причем необоснованно.
– Бывают ли «чистые» языки с исключительно исконной лексикой?
– Во всех языках есть «чужие» слова — русские в иностранных и иностранные в русском языке. И многие слова мы считаем родными, как какой-нибудь башмак (татарское) или промышленность (калька с английского), но они откуда-то взяты. Слова «глава», «гражданин» происходят из старославянского (древнеболгарского). Но я повторюсь — от лишнего язык избавляется сам.
– Считаете ли вы в таком случае оправданными законодательные вмешательства?
– Правительственные или ведомственные ограничения существуют во многих странах. Во Франции, скажем, есть комиссия по борьбе с англицизмами.
– Оцените, пожалуйста, поправки в Градостроительный кодекс, согласно которым нельзя будет называть посёлки, районы, улицы, жилые комплексы и кварталы производными от иностранных слов.
– Этот запрет я бы поддержал. Ну уж что-что, а смешивать французское с нижегородским как-то по-деревенски. Правильной является аутентичная топонимика. Топонимикон — это всегда отражение лингвокультурной специфики.
В Донбассе, например, большая часть названий населенных пунктов связана с шахтами — Углегорск, Угледар, Шахтерск, есть города, названные в честь промышленников — Енакиево, Моспино. И это правильный подход.
– В США есть город Санкт-Петербург, о чем мы знаем благодаря Марку Твену. И никто там ничего не запрещает.
– «Москвы» и «Одессы» в Штатах — это переселенческие названия. У нас, кстати, тоже много таких, те же Ялты и Гурзуфы в донецком Приазовье. Но сейчас вряд ли предвидятся какие-то переселения. Поэтому подобные наименования у нас выглядят глупо.
